Дополнительным существенным моментом сегодняшней ситуации является образование в 1995 г. заповедника "Тунгусский". Этого мы добивались без малого 25 лет. Задачи КСЭ и заповедника близки и частично перекрывают друг друга, - но не идентичны, и это обстоятельство также необходимо иметь в виду.

К числу не подлежащих обсуждению негативных факторов относится очевидное постарение ядра КСЭ (бывшие "светловолосые юноши", по определению Саввы Кожевникова, все более превращаются в седовласых Мафусаилов) и связанные с этим большие естественные потери среди руководителей направлений, понесенные нами в последние годы (Львов, Демин, Голенецкий, Сапронов, Некрасов).

Монополия всегда вредна. Привыкнув к ней, мы утратили чувство новизны и динамизма на ряде направлений работы, наивно полагая, что впереди у нас - вечность. Удивительным образом выясняется, например, что каноническая вывальная "бабочка" Фаста отражает ситуацию на конец 1963 г., а еще несколько сотен пробных площадей, внесенных в каталог в последующие 20 лет, на схеме никак не отражены, что порождает всякого рода разночтения, если не сказать больше (см., например, статью В. И. Коваля, только что вышедшую в сборнике под редакцией В. Ромейко). Выполнявшаяся в течение 22 лет (начиная с 1977 г.) программа "Лес", на которую КСЭ затратила большие усилия, до настоящего времени не доведена до ощутимого результата - хотя поставленные в этой программе задачи высоко актуальны и безусловно нуждаются в решении. Составив каталог по вывалу, мы не приложили усилия к тому, чтобы разобраться с природой полимодальности распределений на многих пробных площадях, и крайне медленно ведем работу в этом направлении, начатую Д. Деминым. Я уже не говорю о полузабытых (но никем не опровергнутых) результатах В. Мехедова по радиоактивности, о ждущей своего часа программе по палеомагнетизму и т.д.
Все это диктует необходимость:

1. сформулировать основные направления работ на ближайшие годы,
2. определить место КСЭ в их выполнении.

Основные направления работ вытекают из общей ситуации в разработке проблемы, которая может быть сведена к следующим позициям (излагаемое ниже отражает мою личную точку зрения, которую я менее всего хотел бы навязывать).

1. Период "государственной монополии" кометной гипотезы, начавшийся в 60-е годы, подходит, по-видимому, к концу. Благодаря экспериментам "Вега" и "Джотто", а также наблюдениям за столкновением кометы Шумейкера-Леви с Юпитером, модели Тунгусского метеорита, представления, основанные на низкой (менее 0,1, но более 0,01 г/см³) и сверхнизкой (< 0,001 г/см³) плотности ТМ приказали долго жить. Возможность проникновения ледяного кометного ядра в атмосферу Земли до высоты ~ 10 км подвергается прицельной критике с позиций теории сопротивления материалов. То же самое относится и к углистым хондритам. В качестве альтернативы вновь воскресла, казалось бы, забытая тень каменного астероида. Соответственно, однако, опять возник сакраментальный вопрос: если это астероид, то где его осколки? Кроме того, если принять, что это был каменный астероид, то как быть с изотопными и элементными аномалиями в торфе, обнаруженными Е.М. Колесниковым и С.П. Голенецким. Создается впечатление, что история проблемы, совершив плавный оборот вокруг своей оси, снова приблизилась концептуально к состоянию, в котором она находилась в конце 50-х годов. В этом процессе одни могут усмотреть диалектическую спираль, а другие хождение по мукам. Я лично склоняюсь скорее ко второму варианту. Предпринимаемые сейчас попытки "уничтожения" осколков через абляцию, испарение и т.д., напоминают, как мне кажется, попытки ученика, запутавшегося в решении задачи, подогнать ее под заданный ответ.
2. Эпоха возможности свободного манипулирования гипотезами о природе ТМ закончилась. Ей мешают монбланы фактических материалов, загоняющие любые умозрительные спекуляции в узкие логические коридоры. В то же время явление поражает своей сложностью: по какому бы направлению мы ни стали анализировать накопленные данные, повсюду мы натыкаемся на противоречия - начиная с вопроса о траектории и механизме взрыва и кончая биологическими (экологическими) последствиями катастрофы 1908 г. "Портрет" явления явно не укладывается в рамки элементарных схем.
3. . К числу наиболее существенных противоречий и трудностей относятся, прежде всего, ситуация с траекторией, состоящая в явном расхождении оценок ее азимута на основании показаний очевидцев на Ангаре (135⁰, траектория по Кринову), на Лене и нижней Тунгуске (~ 120⁰, траектория Коненкина, Бояркиной и Цветкова, Эпиктетовой) и на основании объективной картины вывала (95⁰, Фаст) и ожога (95⁰, Демин+Воробьев). Традиционные объяснения этих несоответствий сентенциями типа "очевидец врет" и "очевидцу верить нельзя" легко опровергается следующим обстоятельством, на которое почему-то до сих пор не было обращено достаточного внимания: внутри ангарской - равно как и внутри ленско-нижнетунгусской - групп очевидцев разбросы в показаниях не выходят за рамки обычных в случае работы с сильно зашумленным материалом.

   Противоречия проявляются на уровне сопоставления совокупности показаний - "южных", ангарских, с одной стороны, и ленско-тунгусских, восточных, с другой. Это не может быть объяснено случайным враньем. Противоречия эти, следовательно, реальны, вероятным представляются три варианта их объяснения:

   1. вариант Зигеля: траектория по ходу движения тела менялась ("маневр");
   2. вариант Злобина и Коваля: ни ось симметрии вывала, ни ось симметрии лучистого ожога (950) проекцией траектории не является, и образование "елочки" нужно интерпретировать каким-то иным образом - каким неясно (эту мысль, кстати, неоднократно высказывал Львов);
   3. показатели "южных" и "восточных" очевидцев относятся к разным космическим объектам - возможно, существенно разнесенным во времени. Последнее предположения с повестки дня не снято: напомню, в начале 80-х годов как из общих показаний нами была вылущена целая группа смущавших интерпретаторов усть-кутских очевидцев, упорно говоривших о вечернем болиде и оказавшихся на поверку свидетелями Иркутского болида ию-ля 1908 г., задокументированного иркутскими генетиками и обнаруженного Джоном Анфиногеновым (не случись бы этого, мы до сих пор списывали и данный эпизод за счет несовершенства человеческой памяти). Думаю, что и с вопросом о происхождении "восточных" показаний мы далеко еще не во всем разобрались: почему-то мимо нашего сознания прошел установленный Деминым, Журавлевым и Дмитриевым факт глубоких различий не отдельных черт, а всего "образа" восточного и южного болидов. Двадцать с лишним лет с аппетитом дискутируя по этому поводу, мы не предприняли вполне возможных и, что называется, на поверхности лежащих действий: поисков жандармских и церковных архивов 1908 г., относящихся к региону Ербогачен-Преображенка. А архивы такие наверняка были и могли сохраниться: в селах этого куста, как и на Ангаре, было полным-полно политссыльных, а раз были ссыльные, значит должен был быть и приглядывавший за ними жандармский офицер, который, вполне возможно, как и его коллега Солонина из Кежмы, не только дул водку, но и поглядывал на небо. Материалы эти, очень вероятно, спокойно лежат в Иркутске, но мы так и не удосужились покопать их всерьез (хотя в Иркутске, например, благополучно поживает Галина Колобкова). Все это не поздно сделать и сейчас, не дожидаясь 23-го столетия.

4. С неясностями в вопросе о траектории тесно сопряжены и ряд моментов, связанных с работами по вывалу.

   Совершенно справедливо принято считать, что вывальный каталог Фаста является уникальным основополагающим документом Тунгусской катастрофы. Ссылаясь на это обстоятельство, нередко добавляют также, что этот документ послужил мощной фактической базой для натурного и математического моделирования Тунгусского взрыва, работ, вследствие которых наше понимание физики Тунгусского метеорита продвинулось вперед семимильными шагами.

   Все это так и не совсем так. Неосознанно мы сами перед собою лукавим.

   Первое маленькое лукавство состоит в том, что, завершив съемку и опубликовав "Каталог", мы впали в состояние глубокой самоудовлетворенности и нарциссизма, вследствие чего информация, заключенная в "Каталоге", в огромной степени находится в нераспечатанном виде. Достаточно сказать, что каноническая "бабочка" - это не реальный контур вывала, а его отображение в сознании юного Фаста образца 1963 г. Истинная же картина, на дорисовывание которой ушло после 1963 г. еще 15 лет, до сих пор на карту не положена.

   Далее - сегодняшнее векторное поле вывала представляет собою поле основных, главных его составляющих, преобладающих векторов, в то время как все мы хорошо знаем, что реальное распределение поваленных деревьев на пробных площадях - полимодально. Что делать с этой самой полимодальностью, мы за последние 30 лет не придумали. Демин раньше всех нас осознал эту ситуацию и забил тревогу - но, как говорится, бог не дал. Развиваем же это направление мы недопустимо медленно.

   Второе лукавство проявляется в забвении того обстоятельства, что результаты как натурного, так и машинного моделирования соотносятся с реальными данными, заключенными в "Каталоге" не более, чем карта Козьмы Индикоплава со спутниковой аэросъемкой. Единственное, о чем можно говорить в обоих случаях более или менее уверенно - это о совпадении области разрушений по контуру (т.е. получения все той же "бабочки"). Что же касается векторной структуры, то она в случае моделирования является даже не нулевым, а, пользуясь выражением Демина, минус-первым приближением в действительности. Это относится и к экспериментам Цикули-на-Зоткина, и к расчетам В. П. Коробейникова; исключения составляют разве что результаты модельных опытов новосибирской группы из Института гидродинамики, доложенные в Красноярске (у них получаются передние "усики" бабочки), но авторы этой интересной разработки исходили в своих расчетах из столь фантастических представлений о природе явления в целом, что аудитория в сущности не заметила содержащееся в их работе рациональное зерно.

   Правда состоит, следовательно, в том, что работы по вывалу следует расконсервировать, а сам "Каталог" должен превратиться из ритуального объекта, на котором мы время от времени произносим присяги, в то, для чего он и создавался - в основу для расчетных работ. Работа эта, по существу, только начинается. Зоткин, который по моей просьбе очень внимательно ознакомился с расчетами Демина, выразил мнение, что Демин затронул в высшей степени серьезную и в то же время трудную проблему, сопредельную малоразработанной математиче-ски теории хаоса. Если это действительно так, напрашивается необходимость подключения к этой деятельности новых отрядов математиков.

   Остается непроясненной природа передних осесимметрических отклонений в "голове бабочки", интерпретированных Плехановым как след рикошета. Этот принципиально важный вывод сделан пока чисто на феноменологическом уровне, нуждаясь в обсужджении и подкреплении: реальность рикошета тела, шедшего на последнем отрезке траектории под углом ~ 400 к горизонту, вызывает сомнение. Подвигнуть на решение этой задачи московских взрывников, включая В. П. Коробейникова, мне пока не удалось - их интересуют другие моменты, связанные не столько с Тунгусским взрывом, сколько с механизмом разрушения крупных метеоритных тел в атмосфере вообще. Поэтому, похоже, нужно браться за дело самим.

   Из анализа картин вывала выплывают и другие вопросы, каждый из которых может оказаться поворотным. Что означает, например, "подковка" в ЮЮВ части фастовских изоклин? Игра природы, случайность или же, как настаивает Андрей Злобин - истинный след баллистической волны? "Подковку" эту мы знаем с 1967 года, неоднократно приходилось слышать о том, что она связана с некими таинственными "локальными причинами", но что это за "локальные причины" - никому не известно, а попыток разобраться на местности с этим вопросом, насколько я знаю, не предпринималось.

   Уже почти 15 лет прошло со времени выхода в свет великолепной работы Цынбала и Шнитке, которая почему-то не привлекла должного внимания ни в КСЭ, ни за ее пределами. Между тем, в этой статье, помимо газо-пылевой модели взрыва, которая представляется мне искусственной, содержится разбор ситуации с вывалом в СВ секторе (СВ "крыло бабочки") и с возможным вкладом в его формирование докатастрофных лесных пожаров. Приводимые в работе Цынбала и Шнитке графики градиентов очень убедительны. Давно пора исследовать этот вопрос глубже, и здесь многое могла бы прояснить обработка материалов, полученных по программе "Лес", но долгострой на этом направлении работ КСЭ вообще выходит за рамки разумных представлений.

   Примеры эти можно было бы продолжать, но даже сказанного достаточно для того, чтобы сделать неутешительный для нас вывод: на протяжении последних десятилетий, начиная с 1976 г., работы по проблеме физики Тунгусского взрыва касались не столько анализа натурного вывала, сколько изучения модельных ситуаций, в отношении которых, действительно, сделано многое, но которые без сопоставления с реальной действительностью не дают окончательного решения, пожалуй, ни одного вопроса.

5. По геофизике Тунгусского взрыва, в той ее части, которая касается анализа сейсмо- и барограмм, И.П. Пасечником и Бэн-Менахемом, сделано, как мне кажется, все, что на сегодняшний день можно было сделать (хотя в Институте физики геосфер собираются совместно с группой Кёллера вернуться к этому вопросу еще раз). Иначе обстоит дело с геомагнитным эффектом, природа которого по-прежнему невыяснена. К сожалению, при неясных обстоятельствах из архива Иркутской обсерватории исчез подлинник записи, но Ким Иванов говорил мне пару месяцев назад, что у него есть фотокопия (это обстоятельство следует иметь в виду). Мне известно, что группа Немчинова опять же вместе с американцами планирует продолжить изучение магнитной бури 30.06.08, активное участие в этом, как я уже писал, принимает Ким Иванов. Думаю, однако, что они снова будут считать и обсуждать только варианты, связанные с допущением об ударной волне как источника возмущения. Какие-либо альтернативные подходы не рассматриваются, а это значит, что дело обречено на уже известную нам процедуру подгонки решения задачи под готовый ответ. Поэтому я считаю, что мы должны составить и попытаться профинансировать через Колорадо альтернативный проект, исходя из наличия в "огненной области", всплывавшей в верхние слои атмосферы после взрыва, радионуклидов. Поскольку аллергия к радиоактивности уже традиционно является едва ли не генетическим маркером лиц, занимающихся ТМ ("этого не может быть потому, что этого не может быть никогда", "Ай-ай, опять Казанцев, опять космический корабль, это несерьезно"), хорошей "крышей" для такого проекта (или, точнее, камуфляжем) может послужить работа D'Allesio и Harms, вышедшая года 4 назад, в которой обосновывается идеал о возможности запуска природного термоядерного синтеза при разрушении кометного ядра в атмосфере Земли. Она вышла в одном из элитных журналов в Оксфорде, имеет объем более 20 страниц и может быть представлена желающим - у меня есть ее оттиск. И здесь я хочу уклониться в ходе дальнейшего изложения от скверной, укоренившейся у нас с конца 60-х годов, традиции говорить о радиоактивности не в контексте геофизики ТМ, а отдельно, в каком-то тридесятом концевом параграфе в графе "Разное" - перед буквами и т.д. и т.п. Тем самым принципиальная важность этого вопроса неизбежно психологически смазывается.
6. Между тем, в вопросе о радиоактивности неясностей - хоть отбавляй. Обычно, обращаясь к этой теме в КСЭ и тем более за ее пределами, говорится о том, что упорные поиски следов радиоактивности 1908 г. дали отрицательный результат. При этом обычно не конкретизируется ключевой момент как искали и что вообще в принципе могли найти. Напомню, что, как правило, мы ссылаемся при этом на работы Лены Кириченко, вышедшие в 60-70-е годы. Упаси Бог - я не хочу взять под сомнение ее профессионализм. Но не следует забывать, что:
   • аппаратура, использованная в этих замерах - это уже не каменный век, а архей;
   • взрыв произошел на высоте как минимум 5 километров, - следовательно ожидать высоких цифр радиоактивности даже в эпицентре и даже по свежим следам нереально;
   • работа выполнялась 52 года спустя после события;
   • замеры проводились в эпоху интенсивных ядерных испытаний в атмосфере, что чрезвычайно искажало фон;
   • субъективный настрой был далеко не в пользу положительного ответа (девиз "Опровергнуть Казанцева и Золотова" я помню). Все это, как говорится, не способствовало, а препятствовало.
   Совершенно очевидно, что исходно рассчитывать на яркий эффект было нельзя, а следовало ориентироваться на намеки и полунамеки, но этого-то как раз сделано не было. Приведу несколько примеров.

   6.1. Утверждалось - да и утверждается сейчас -, что неоднократные замеры радиоактивности почв и торфов положительных результатов не дали. Действительно, ярких эффектов найдено не было, хотя, повторяю, и рассчитывать на них было нельзя. Однако в пределах Метеоритной котловины, т.е. в районе эпицентра, цифры радиоактивности, как это следует из известной карты Кириченко и Гречушкиной, примерно в 1,5 раза выше, чем на периферии. Намек? По-моему, если и не намек, то, во всяком случае, обстоятельство, которое должно было привлечь к себе внимание. Однако этого не случилось, результаты эти были тут же с хода списаны на ядерные испытания конца 50-х годов, и вопрос был объявлен закрытым. Между тем, последующие замеры 1970 г. (А. Аммосов, Д. Демин) и конца 90-х (В. Ромейко) показали, что цифры эти стабильны, т.е. радиоактивные осадки-носители преимущественно короткоживущих радионуклидов - картину в данном случае не определяют. В итоге этот намек получил более правоподобное объяснение повышенным содержанием U и Th в изверженных породах (траппах) лишь в самое последнее время, т.е. без малого 40 лет спустя, да и сегодня это не более, чем вероятное (хотя и наиболее вероятное), но не доказанное предположение. Природа излучателя не выяснена.

   6.2. Что касается изучения радиоактивности торфов, то, как выяснилось в дальнейшем, слой 1908 г. на торфяниках в Метеоритной котловине вообще взят не был - что и неудивительно, т.к. сорок лет назад представления наши о датировке мхов были, мягко говоря, весьма приблизительны. Поэтому разговоры о том, что ожидаемый "второй пик" радиоактивности в глубине торфяной залежи близ эпицентра не подтвердился, абсолютно бездоказательны - исследования радиоактивности 1908 г. в эпицентральной зоне, как видно из сказанного, нами просто не проводились (А. В. Золотовым, по-моему, тоже). Что же касается колонки, взятой на Цветковском торфянике, то там второй максимум был обнаружен (см. график в первой статье Л. Кириченко), но никаких дальнейших шагов этот факт не возымел (возникает вопрос - зачем тогда эта работа проводилась, раз и так все было заранее ясно?) - Других опубликованных данных по радиоактивности торфов, насколько мне известно, не имеется.

   6.3. В статье Л. Кириченко и М. Гречушкиной имеется не лишенный интереса рисунок, отражающий результаты сопоставления радиоактивности различных видов растений в эпицентре, в районе Ванавары и в Подмосковье. Из рисунка видно, что, как правило, радиоактивность растений в районе катастрофы намного выше, чем в двух других обследованных районах, причем это связано с ¹³⁷ Cs, а не с ⁴⁰K. - Спрашивается, можно было расценивать этот факт как намек или полунамек? - Думаю, что да. Но, как и в предыдущих случаях, работа эта была без каких-либо объяснений законсервирована.

   6.4. Говоря о радиоактивности годичных колец деревьев, обычно ссылаются на Кириченко и Гречушкину, получивших на склоне Фаррингтона отрицательный результат, и А.В. Золотова, получившего результат положительный, но взятый под сомнение (почему - неясно). Связано последнее, очевидно, с тем, что на первых порах своей деятельности А.В. Золотов допускал методические ошибки, которые, впрочем, всегда честно признавал. Но, говоря в критической тональности о данных А.В. Золотова, практически никто и никогда не вспоминает о данных В.Н. Мехедова, который также не только получил положительный результат, но и опубликовал на эту тему брошюру. Между тем, если данным В.Н. Мехедова также высказывается недоверие, то возникает вопрос: на чем оно основано? Если говорить о методической стороне этих измерений и о квалификации автора, то следует помнить, что В.Н. Мехедов был правой рукой Б.В. Курчатова, основателя и лидера отечественной радиохимии. Лаборатория же Б.В. Курчатова, где работал В.Н. Мехедов, являлась эталонной. Следовательно, чтобы с этими данными аргументировано спорить, нужно иметь, как минимум, не менее качественные контрматериалы. А их нет.Точно так же остались непроверенными и предварительные данные В.Н. Мехедова о том, что излучателем в данном случае является ³⁶Cl.

   6.5. Проведенная Л. Кириченко работа по изучению радиоактивности почв в экранированных местах (под полом охотничьих изб, построенных до 1945 г., до начала эпохи ядерных испытаний) дала негативный результат. Опыт Чернобыля показывает, однако, что современные радионуклиды консервируются преимущественно в наиболее поверхностных слоях почвы, концентрируясь в растениях и вступая в круговорот в биоте. То же должно было произойти и с радионуклидами 1908 г. - если таковые имелись. В этом случае определяющую роль могло сыграть выравнивание места постройки, т.к. очевидно, что любое строительство предполагает расчистку площадки. При этом почти наверняка обогащенный радионуклидами верхний 5-ти сантиметровый слой будет содран. Что же касается радионуклидов, просачивающихся вглубь, то неясно, как в тех районах этот процесс протекает вообще, - учитывая континентальность климата, низкий темп природных круговоротов и особенности гидрологического режима почв. Ни один из этих моментов при интерпретации полученных в 60-70-е годы данных не обсуждался и учтен не был.

   6.6. Наиболее серьзная попытка экспериментального, а не эмоционально-вербального опровержения наличия у Тунгусской катастрофы радионуклидного "следа" была предпринята Е.М. Колесниковым с соавт. путем изучения изотопного состава инертных газов, адсорбированных в порах горных пород района. Проверка эта дала отрицательный результат. Оценивая его, однако, нужно иметь в виду, как минимум, следующие обстоятельства:

   • во-первых, Е. М. Колесников, насколько я помню, исходил из минимальной высоты взрыва (5 км), в то время как "вилка" последней составляет 5-10 км. Соответственно, благодаря поглощению в атмосфере, могла существенно уменьшиться и мощность нейтронного потока;
   • во-вторых, учитывая ответственность указанного расчета, было бы желательно повторение его какой-либо независимой группой радиационщиков (я пытаюсь это сделать через Снежинских специалистов, но пока что это не получалось). Ум хорошо - два лучше.
   • в-третьих, выходы горных пород, где были отобраны образцы для экспериментов Е.М. Колесникова, в момент взрыва несомненно подверглись воздействию температурного фактора, усугубленного пожаром. Насколько мне известно, данное обстоятельство во внимание не принималось, хотя, как мне кажется, на обмен сорбированного аргона с атмосферными инертными газами это могло повлиять.
   Было бы крайне желательно поэтому провести эксперименты по методу Е.М. Колесникова с образцами горных пород, отобранными в районах надземных сверхмощных термоядерных взрывов. Таковым является Новая Земля, полигон "Северный". Скалы там есть, выходы на эту площадку реальны, а эквивалент супервзрыва 1962 г. близок к Тунгусскому. Работу надо делать.

   6.7. Работы по радиоактивности следует дополнить поисками следов трансурановых элементов.

   6.8. Надежды на получение прямых доказательств наличия радиоактивного следа 1908 г. сегодня, через 90 лет после катастрофы, малореальны, а любые полунамеки на него будут взяты, скорее всего, под сомнение и попадут под перекрестный огонь эмоциональной и предвзятой критики. Думаю поэтому, что при решении данного вопроса следует делать ставку не только на прямые, но преимущественно на косвенные признаки, благо методические подходы к их влиянию ныне более или менее определились в ходе работ на территориях повышенного радиоэкологического риска (Алтай-Семипалатинск, Южный Урал, Заполярье, зона Чернобыля). К числу таких признаков относятся, прежде всего, изменения термолюминесцентных свойств минералов и почв, исследование которых имеет приоритетную значимость. От того, как пойдут дела у Бидюкова и Коровкина, в судьбе Проблемы зависит многое. Если, действительно, как полагает Коровкин, поверхность камня Джона в недалеком прошлом подвергалась воздействию жесткой радиации, это дает основание для далеко идущих выводов. (Кстати, упоминав-шиеся выше эксперименты Е.М. Колесниковым по аргону следовало бы повторить на материале именно этого камня, сопоставив их с результаттами Коровкина). С другой сторны, у меня создается впечатление, что зона повышенных значений термолюминесценции по Бидюкову совпадает в первом приближении со "слепым пятном" по лучистому ожогу (северо-восточный выем) и с соответствующей "немой" СВ-структурой на космической аэросъемке (см. статью Пасечника и Зоткина, полностью подтверждено неизвестными пока в КСЭ данными американской спутниковой аэросъемки, разделенной с описанной выше временным интервалом ~ 10 лет). Вследствие этого, одна из главных задач состоит в том, что территориальные структуры по термолюму, лучистому ожогу и по космической спектральной аэросъемке района должны быть совмещены и рассмотрены в комплексе. В первом приближении складывается впечатление, что в СВ секторе эпицентральной области в момент взрыва сработали какие-то условия, погасившие (минимизировавшие) световую и инфракрасную компоненту излучения, в результате чего был ослаблен эффект отжига, и не препятствовавшие жесткой его компоненте, вследствие чего эффекты, обусловленные длинноволновой частью спектра ЭМ колебаний (лучистый ожог) оказались ослабленными, а жесткой радиацией (термолюм) , напротив, усиленными.

   6.9. Другим косвенным признаком действия ионизирующей радиации могут быть изменения в интенсивности мутационного процесса у тех или иных биологических объектов. Ионизирующая радиация (ИР) - это не единственная, но наиболее распространенная причина мутаций, поэтому в случае усиления мутационного процесса всегда надлежит первоочередно думать о радиационном факторе. Тем не менее, помимо радиации, мутации могут вызываться и другими причинами - например, некоторыми химическими соединениями - т.н. мутагенами, к числу которых принадлежит, в частности, ряд продуктов сухой возгонки древесины при лесных пожарах, а также, как установлено в последнее время, - мощные электромагнитные возмущения. Вследствие этого сам по себе факт учащения мутаций не является еще самодостаточным для утверждения о наличии радиационных генетических эффектов - хотя и служат непременно "поводом для размышления". Следует добавить, что тип мутационных нарушений при воздействии разных видов физических и химических мутагенов имеет свои характерные (хотя и не абсолютно специфические) особенности, поэтому, с известной долей осторожности, хорошо изучив тип мутационных изменений, можно предполагать наиболее вероятную их причину. Обсуждая вопрос о мутациях в районе Тунгусской катастрофы, необходимо, во избежании недоразумений, сделать некоторые замечания.