Наиль Хамматов (Томск)

В 1975 году наша группа, а это Черников, Матыскин, Валера Казакевич и я, вышли в маршрут на северо-запад от Муторая. Дошли мы тогда до реки Нижний Гэрбэлэк. Переплыли, как водится, реку за деревней, и пошли. Обед решили сделать на Ведее, это километрах в 10 от Муторая. Пока готовили обед, начался ливень. Очень скоро мы промокли до нитки и решили поставить палатку, переждать этот ливень, а потом уже отправляться в путь. За нами из Муторая, как положено, увязалось два пса, оба охотничьи лайки. Одна постарше, наверное, лет трех, а второй - годовалый пес. Еще когда ставили палатку, я услышал лай, но в ливень никуда не хотелось бежать. Ливень закончился ближе к вечеру, еще солнце было, и, выйдя из палатки, переодевшись во все сухое, я опять услышал лай. С благословения Черникова, взял ружье и пошел смотреть, кого они там облаивают. Хотелось на ужин глухаря, или еще какую-нибудь птичку. Одет я был в легкое трико и трикотажную рубашку, кеды. Шапки на мне никакой не было, репудина, естественно, тоже, я собирался на 10 минут только. Лай постепенно удалялся, я засек направление по компасу и двинулся в ту сторону. Когда стал подходить ближе, а это, наверное, с час я шел, понял, что этот лай очень яростный такой. Так птицу или еще какую-нибудь мелочь не держат. Было похоже на то, как они лаяли, когда держали соболя на дереве. Но я решил все-таки посмотреть. Что же, целый час проплутал по тайге, и не увидеть, кого же они держат? На окраине болота росло несколько елок, и они как занавесом закрывали от меня собак. Я из-за болота вышел к этим елкам, занавес как бы открылся, и вижу: метрах в тридцати бежит и лает белый пес, за ним следом огромный черный мишка, мишку за штаны хватает второй пес. И так они его по очереди хватают за штаны, он на них огрызается, но они при этом его держат. Несмотря на мой юный возраст, я понял, что это представление явно не для меня. С третьим номером дроби на медведя не ходят. Я засек направление и пошел себе обратно. Не того мнения были собаки. Были они очень умны, но по-своему. Поэтому они погнали медведя вокруг, и аккуратно вывели его прямо на меня опять. Я тактично отошел в сторону, опять взял направление, и двинул опять на лагерь, к ребятам. Однако через некоторое время лай опять стал приближаться. А вместе с лаем я услышал треск сломанных деревьев, натурально, с мое бедро толщиной березки были сломаны. Тогда я уже дал деру без всякого направления, пока этот лай не перестал слышать. Потом взял направление на север – на севере река – и вышел на Ведею. Однако выяснилось, что я не знаю, куда мне идти – вверх по течению, или вниз. Пошел вверх – и вышел на зимовье! Тут я понял, что иду не правильно. Но уже стало совсем темно, моросил такой промозглый, мелкий дождик, буквально водяная пыль стояла, к тому же меня успели попробовать все окрестные комары. Зимовье было давно заброшенное, видно, почти не использовалось. Я пошарил по полкам – и нашел коробков шесть спичек. Чиркнул – и спичка зажглась! Печки там не было, из камней был сложен очаг, и над очагом была дыра. Я собрал бересту, нашел топор, нащепал щепы, соорудил такой костерок в виде пирамидки, и стал чиркать спички. Ни одна не зажглась. Да, когда я вышел на реку, дал выстрел, чтобы дать им понять, что я жив и здоров, еще из ружья стреляю над рекой. Дал понять ребятам, что все нормально. Над рекой звук хорошо идет. Прибежал белый пес, который был постарше, и так укоризненно на меня смотрел, что я просто не мог сдержать этого взгляда. Столько было там… разного… И укоризны, и чего-то такого… В общем, он посмотрел на меня как на очень плохого охотника и совсем не таежника. Но пока я возился со спичками, насколько можно было, боролся с комарами, на меня вышли ребята со вторым псом, и мы уже обратно в лагерь пошли. Вот такая история.

Эхо сезона