Борис Стругацкий - самый известный из отечественных писателей-фантастов. И, в тоже время, самый неизвестный, поскольку традиционно ведет замкнутый образ жизни, не терпит вопросов "сугубо личного свойства", никогда не выступает по телевидению (таков его принцип) и предпочитает общаться с миром при помощи Интернета. На большинство приглашений прогуляться Стругацкий отвечает вежлиВым отказом. Его среда обитания - питерская квартира на улице Победы.

- Борис Натанович, Вы говорите, что стараетесь не выходить из дома без крайней необходимости. А почему? Это что, аутизм? Непременное условие для Вашего творчества? Сверхзанятость?

- Все совсем просто: я домосед. Слыхали про такое? Практически все, в чем я действительно нуждаюсь, находится у меня дома. Из квартиры я выхожу, как правило, только в магазин, аптеку, на заседание какое-нибудь (на котором присутствовать обязан), очень редко - просто прогуляться, проделать моцион. Мне дома хорошо, а вне дома плохо. Точнее, так: мне нигде не бывает так хорошо, как дома.
Я даже гостей предпочитаю у себя принимать, а не в гости ходить. Мне так нравится. По другому я не люблю…

- Чего еще Вы не любите?

- Например, я очень не люблю говорить о себе. И, по возможности, не говорю. Не люблю "сугубо личных вопросов", и стараюсь от них всячески уклоняться.

- Вы являетесь убежденным прагматиком во всем, что касается "потусторонности". Не верите в "чертовщину", "зеленых человечков", "тот свет" и прочие НЛО. И вообще, утверждаете, что "мир сугубо материален". Согласитесь, это очень не типично для писателя-фантаста.

- Соглашусь. Но на личные вопросы все равно отвечать не буду…

- Как-то Вы сказали: "Задавать вопросы гораздо труднее, чем на них отвечать. И чем ты старше, тем труднее".

- С возрастом начинаешь понимать глубокий смысл известной максимы: "Правильно поставленный вопрос содержит в себе половину ответа". Сортируешь возникающие у тебя вопросы, и довольно быстро обнаруживаешь, что "правильно поставленных" среди почти нет. А, с другой стороны, на поставленные правильно - нет ответов.

- Вы переписывались со Станиславом Лемом. Его мировоззрение оказалось идентично Вашему ("Мир сугубо материален")?

- Насколько помню, с паном Станиславом я никогда не переписывался. Мы встречались раза два-три в Ленинграде в первой половине 60-х, и не более того. Лем несколько раз тогда приезжал в Россию (в частности, в Ленинград), встречался с нашими писателями, Выступал по ТВ… Мировоззрения Лема и братьев Стругацких по большому счету, действительно, совпадают. Оба автора - сугубые материалисты, чуждые мистики и какого-либо идеализма вообще. Оба сугубые космоцентристы: не считают человека венцом творения и вполне допускают существование самых различных форм жизни, кроме хорошо ныне известной, белковой (в этом вопросе они серьезнейшим образом отличаются, скажем, от Ивана Антоновича Ефремова, который всегда отстаивал и обосновывал антропоцентризм). Наконец, оба уверены в том, что тайн во Вселенной - бесконечное множество, но любая из них может быть раскрыта усилиями целенаправленной мысли: ничего непознаваемого в мире нет, хотя познали мы до сих пор лишь ничтожно малую частицу того, что в нем (в мире) есть.

- Как Вам показался Лем?

- Он удивил меня прекрасным знанием русского языка, разговорчивостью и великолепной эрудицей. Типичный интеллигент: в очках, аккуратный, небольшого роста, улыбчивый, просто одетый. На улице встретишь - и в голову не придет, что перед тобой человек с самым мощным, наверное, воображением среди всех писателей ХХ века… Мы с братом всегда относились к пану Станиславу с почтительностью и симпатией. Любимой нашей лемовской книгой был (а для меня и остается) "Солярис". И еще мы оба любили "Голос неба" (который на самом деле - "Глас Божий").

- Когда Вам в последний раз приходилось менять взгляды?

- Думаю, очень давно. Мировоззрение мое полностью сложилось к концу 60-х, и с тех пор в мире и вокруг не произошло ничего такого, что заставило бы меня это мировоззрение сколько-нибудь существенно подправить.

- А возрастная переоценка?

- Разумеется, многое из того, что раньше казалось чрезвычайно важным или привлекательным, сейчас оставляет равнодушным и даже просто не нравится - например: пение хором, танцы под магнитофон, вообще - ухаживание за прекрасным полом... Но мне трудно называть это "переменой взглядов". Это именно чисто возрастное изменение представлений о привлекательном и интересном, и не более того.

- Почти все произведения братьев Стругацких - о выборе. Как правило, о выборе между плохим и очень плохим. В последнее время перед Вами вставала такая дилемма? В жизни, творчестве?

- Эта дилемма неистребима. Она всегда присутствует. Например, сейчас я делаю выбор: отвечать дальше на вопросы (то есть исполнять обязанность, которую сам же на себя и взвалил), или прерваться и почитать роман Елены Чижовой (тоже обязанность - я член жюри премии "Северная Пальмира"), или заняться чем-нибудь необременительно приятным - например, полистать альбом с коллекцией марок. Кроме того, предстоит еще поход в магазин (ежедневная прогулка). Выбираю: ответить; потом сходить в магазин; потом - почитать роман. А марочки пока отставить. До лучших времен.

- А если серьезно?

- Но я вполне серьезен! Вся будничная жизнь есть ничто иное, как последовательность выборов, причем, как правило, именно между плохим и очень плохим (неприятным и очень неприятным, нежеланным и совсем уж нежеланным). Вас интересуют "роковые" повороты, случаи, когда выбор способен изменить судьбу? Но это (слава Богу!) большая редкость, я уже и не помню, когда мне приходилось делать такой выбор в последний раз и что это был за выбор. Наверное, что-то достаточно неприятное, и память услужливо стерла событие, а точнее - загнала в подсознание.

- Насчет подсознания… Вы как-то сказали: "Со мной не случалось ничего иррационального, кроме удивляющей меня до сих пор и почти мистической везучести. По теории вероятности я безусловно не должен был выжить, но, однако же, выжил почему-то"…

- Да, но в опасных событиях, которые случались со мной, не было ничего чудесного! Просто их было много. Я должен был умереть во время блокады от голода. Меня (и маму) спасло то, что отец и брат эвакуировались, оставив нам свои карточки на февраль. Потом (уже в марте) на меня напал так называемый кровавый понос - инфекционное заболевание, опасное даже для взрослого и упитанного человека, а мне было 8 лет и я был дистрофик: верная, казалось бы, смерть. Но у соседки по лестнице (тоже, кстати, чудом выжившей!) случайно оказался пузырек бактериофага, и я остался жить. В селе Ташла, где я научился плавать, я тонул, когда лодка перевернулась, меня вытащили дружки. Много позже (во время экспедиций, в которых я участвовал) были два случая в горах, когда я должен был сверзиться с большой высоты, но - каким-то чудом обошлось... И так далее. Случаев было много, и нетрудно подсчитать, что вероятность выжить после всего этого была у меня невелика - что-нибудь, вроде одной миллионной. Разве не чудо? Это как если бы Вы решили, переходя улицу, смотреть сначала направо, а потом, дойдя до середины, - налево. Долго бы Вы прожили в большом городе при такой манере поведения?

- Сейчас Вы живете настоящим или будущим?

- Живу я, разумеется, настоящим, но никогда не выпускаю из виду будущее. Это, если угодно, черта моего характера, не совсем типичная. Поэтому, помнится, я с большим удовлетворением прочитал у Бертрана Рассела: "Цивилизованный человек отличается от дикаря главным образом предусмотрительностью". Я всегда хорошо учился: не проматывал занятий, слушал лекции внимательно (за редким исключением, вроде основ марксизма-ленинизма), тщательно готовился к экзаменам. Образ крыловской стрекозы ("Ты все пела? Это дело. Так пойди же попляши!") произвел на меня, видимо, еще в детстве большое впечатление.

- Что заботит Вас больше всего?

- Здоровье и смерть. Понимаю, что звучит банально и грустно, но это так: здоровье и смерть - мое, моих друзей, моих близких. Старость, увы, не радость.

- А проблема множественности обитаемых миров? Вы как-то сказали: "Человечество, похоже, действительно одиноко во Вселенной, никаких достоверных следов разумной жизни в космосе не обнаружено. Но, может быть, мы просто не умеем отличать результаты деятельности сверхразума от естественных процессов и живем рядом с ним (со сверхразумом) из века в век, даже не подозревая об этом. Так сказать, за пазухой у сверхцивилизации". Но какие это могли бы быть "процессы"? Ну, например?

- Теоретически это может быть любое грандиозное явление природы: цунами, тайфуны, землетрясения, эпизоотии. Войны, революции, эпидемии, великие открытия - все можно без труда "объяснить" сознательной или даже бессознательной деятельностью сверхцивилизации. Можно, но совсем не нужно. Гипотеза существования Бога способна объяснить вообще все на свете (и самым простым образом), - именно поэтому такая гипотеза не представляет никакого научного интереса.

"БУДЕМ ДИССИДЕНТСТВОВАТЬ ПОМАЛЕНЬКУ…"

- В произведениях Стругацких ясно обозначено отношение авторов к "тайной полиции"… Вы неоднократно говорили, как лично Вам неприятна эта организация, и уточняли, что повесть "За миллиард лет до конца света" была для АБС "аллегорической историей о жестком и крайне неприятном контакте с ГБ" в 70-х. С другой стороны, Вы весьма благожелательно отнеслись к Путину-президенту. Но ведь он как бы из того же ведомства.

- К "ведомству" я и сейчас отношусь с большой настороженностью. Но далек от мысли, что принадлежность к ведомству (к любому, будь то секретная служба, церковь, армия или Академия наук) стопроцентно определяет нравственный и мировоззренческий потенциал человека. Мне нравится почти все, что говорит наш президент: он высказывается как либерал, как реформатор и последовательный демократ. Но некоторые его последние действия настораживают самым серьезным образом: "старый новый гимн", скажем, или "операция НТВ", проведенная в самых лучших традициях, когда уши власти над схваткой, без всякого сомнения, торчат, но придраться к законности происходящего нет никакой возможности… Признаюсь, мне очень не хочется разочаровываться в Путине. Я понимаю, что он человек своего времени, специфической биографии и убеждений, но он мне симпатичен (и далеко не одному мне!), и наверное именно поэтому я готов (все еще) рассматривать его действия не как "злонамеренные" (направленные против основ современной России - демократии и свободы слова), а всего лишь как "неуклюжие" - неуклюжие попытки навести пресловутый "порядок": поставить на место зарвавшихся олигархов, сплотить народ вокруг неких ценностей (которые ему самому кажутся непреходящими), короче говоря, "сделать как лучше".

- "Неуклюжие"? Бог с Вами! Это Вы о Путине, с его-то квалификацией?!

- И на старуху бывает проруха. Конь и о четырех ногах спотыкается. А кроме того, не забывайте, для него президенство - занятие новое, непривычное. И вообще: "дело государственное - ошибочки всегда возможны".

- Что, в таком случае, должен сделать Путин, чтобы ваш кредит доверия ему оказался исчерпан?

- Это должны быть очень уж резкие, и совсем уж неуклюжие поступки. Я думаю, он никогда их себе не позволит. Так что разочарование наступит (если наступит) незаметно: вдруг обнаружится, что нечем дышать. Идеологическое удушье. На ТВ больше нет программ, не вызывающих глухого раздражения, в газетах и журналах - однообразная и беспросветная идеологическая жвачка. И журналисты (беря у тебя интервью) уже больше не спрашивают: "Как Вам Путин?" Сам вопрос полагается уже как бы неприличным... Я вспоминаю, как сходила на нет Первая Оттепель конца 50-х, начала 60-х. Там все было гораздо более наглядно: ЦК партии однозначно обозначало все крутые повороты своей извилистой Линии. Съезд, пленум, передовица в "Правде", "историческая встреча руководителей партии с творческой интеллигенцией" - каждый раз мы понимали: ага, сейчас отпустило... а сейчас вот снова взяли за горло, но, вроде бы, не насмерть, временно, еще не вечер, жив еще курилка... а вот теперь, кажется, принялись уже по-настоящему... и так далее. Теперь так не будет (если будет). Теперь будет медленно, постепенно и почти незаметно. Если власть нацелилась именно на это. Если, и в самом деле, нас хотят направить по китайскому пути.

- Вы, в таком случае, готовы стать диссидентом? Как Солженицын?

- Очень не хотелось бы. Годы уж не те. Но, может быть, придется. Только вряд ли "как Солженицын". Для этого надо хоть немного быть Солженицыным, а это - человек-уникум, один на пять миллиардов. Нет, будем диссиденствовать помаленьку, как в старые недобрые времена. По принципу: "Если ничего нельзя сделать, то нужно все видеть, все понимать, не дать обмануть себя и ни с чем не соглашаться". Так в конце 60-х писал замечательный литературовед и публицист Аркадий Белинков: чеканная формулировка modus operandi любого из диссидентов всех времен и народов.

- А, кстати, за кого Вы голосовали на президентских выборах? За Явлинского?

- Хм. А как насчет "всеобщего, равного и тайного"? Впрочем, никакой тайны здесь нет. Общее правило всех последних выборов: в первом туре - за Явлинского, во втором - против Зюганова. Боюсь, это надолго.

- Думаете, так будет и после Путина?

- Так далеко я не заглядываю. Но еще на двух выборах так будет точно. Если, разумеется, не случится чего-нибудь экстраординарного.

Вы с сожалением упомянули об НТВ. А может быть, НТВ - всего лишь башня-излучатель ПБЗ из "Обитаемого острова"? Ну, еще одна башня… Ее (и то не полностью) вывели из строя, а мы тут же впали - кто в истерику, кто в депрессию.

- Телевидение вообще, в каком-то смысле, есть "система башен ПБЗ" - любое телевидение (и радио) в любой стране. История с НТВ вызывала (и вызывает) опасения прежде всего как очевидная попытка прекратить существование телеканала, не зависимого от государственной власти. Единственного (крупного) телеканала такого рода. Нам представили эту историю, как результат рутинной финансово-экономической разборки между собственниками. Многие не поверили и громко заявили об этом. Однако, на них не обратили внимания и сделали по-своему. Теперь остается только "ждать и надеяться" (как рекомендовал еще граф Монте-Кристо).

- Вы видели акции "в защиту единственного независимого телеканала". Вам не резало взгляд (слух)? Киселев, Дибров… Эти люди - лицо свободы слова в России?

- Меня, честно говоря, мало интересуют отдельные личности и их амбиции. Меня интересует сама ситуация. Люди есть люди, и в частности, журналисты - есть журналисты. Нельзя предъявлять им нравственные требования, существенно иные, нежели ко всем прочим. И я не предъявляю. Я жду от них только одного: чтобы они говорили мне "правду, всю правду и ничего, кроме правды". Чем точнее они выполняют эту первую свою заповедь, тем лучше я к ним отношусь. Но дело-то в том, что исполнять эту заповедь сколько-нибудь профессионально можно только в условиях независимости телеканала от власти. Все же остальное - личности, амбиции, претензии - вторично и малосущественно.

- А эпизод с "наездом Доренко"?

- Темная и явно некрасивая история…

- Как Вам вообще такое социальное явление - "информационный киллер"? Оно порождено свободой слова.

- Я, как и Вы, не люблю их. Но я готов относится к этому, как к неизбежному злу. За все хорошее, - всегда! - приходится расплачиваться. За свободу слова мы расплачиваемся , в частности, информационными киллерами. Три соображения, однако, примиряют меня с ними. Во-первых, они, все-таки, тоже несут зачастую немножко правды, тот самый драгоценный кусочек смальты, которого не хватает для полной мозаики. Во-вторых, на них есть управа: суд, и это ограничивает беспредел. И, наконец, их в любой момент можно выключить и перейти на другой канал.

- В произведениях Стругацких нет ни одного положительного образа журналиста. Зато нет нехватки в отрицательных. Нелюбовь к профессии?

- Господи, это наверняка чистейшая случайность! Мы никогда не задумывались над нашим отношением к журналистам. И относились к ним уж во всяком случае не хуже, чем, скажем, к братьям-писателям.

- Говорят, что книги Стругацких читали, по крайней мере, два крупных российских политика: Явлинский и Жириновский. Жириновский оказался благодарным читателем?

- Представления не имею. Знаю только, что к моему 65-летию он прислал поздравительную телеграмму весьма трогательного содержания и совсем не официальную.

- В апреле скинхеды в столице отметили день рождения Гитлера. Один человек убит - кавказец. Путинский "режим", телевидение, образование способствуют нацизму?

- Причем здесь путинский режим? Фашистская язва разъедает наше общество с незапамятных времен. Помню, еще в 60-е (когда режим категорически не терпел конкурентов) ходили слухи о процессах над "коричневыми". Сторонников диктатуры (железной руки, костяной ноги и ежевых рукавиц), а так же дремучих националистов в России всегда было предостаточно, их и сейчас хватает. "Труп гниющего альбатроса", который висит у России на шее (как говорил герой романа Джона Пристли).

"У МЕНЯ НЕТ КОНТАКТА С ГЕРМАНОМ…"

- Год назад на вопрос "Вам уже ясно, что за фильм снимает Алексей Герман?" Вы ответили: "Я знаю одно: если кто-нибудь в мире способен снять хороший фильм по "Трудно быть богом" - это Алексей Герман". Что Вы теперь скажете? Вы видели отснятые сцены? Надежды оправдались?

- У меня нет никаких контактов с Германом, и о фильме я знаю не больше (а скорее всего, меньше), чем Вы. Я не знаю даже, где сейчас Герман: то ли он уже уехал из Чехии, где начиналась съемка, то ли все еще там.

- А являетесь ли Вы вообще автором сценария этой кинокартины? Если да, то почему так мало знаете о съемках? Герман консультируется с Вами по поводу картины? Представляется, что режиссер и сценарист должны работать в связке...

- Почему же? По-разному бывает. Например, над сценарием "Сталкера" мы работали в тесном контакте с Тарковским, и Аркадий Натанович даже регулярно ездил на съемки. А скажем, с режиссером Фляйшманом (который снимал немецкий вариант фильма "Трудно быть богом") никакого контакта у нас не было. Совсем. Когда мы в первый раз работали с Германом в конце шестидесятых, контакт был очень тесный, а сейчас вот - никакого. Так уж получилось.

- По поводу сценария в дирекции кинокартины на "Ленфильме" ответили так: "Автором его является Светлана Кармалита. Изначально сценарий писал Борис Стругацкий, но потом в текст были внесены поправки. Стругацкий в курсе происходящего, сейчас Кармалита и Стругацкий находятся в контакте". А Вы, оказывается, не в курсе и не в контакте...

- Да нет, в общем все это соответствует действительности. Просто контакты наши чрезвычайно редки, но в более частых нет никакой необходимости. Насколько знаю, за основу нынешнего фильма взят тот сценарий, который мы делали с Германом в 68-м. Он слегка подправлен, но, я бы сказал, не существенно. В новейших поправках я участия не принимал.

- А почему? Вы не сошлись во взглядах, поссорились? Совместная работа не заладилась с начала съемок? Или контакт пропал "в процессе"?

- Нет, ничего такого не было. Просто мне изначально не показалось интересным возвращаться к этой теме. А Герман интерес сохранил. И слава Богу.

- Вы смотрели последний фильм Германа "Хрусталев, машину?". Как он Вам?

- Только отрывки. По-моему, очень сильная картина.

- Герман снимает "Трудно быть богом". А что другие режиссеры? Кто-то еще в последнее время обращался к произведениям Стругацких?

- Обращаются довольно часто, но все как-то бестолково. Ничего определенного пока нет, хотя договоры подписаны, и даже выплачены авансы. Есть многолетней давности договор по "Обитаемому острову". "Кина нет". Только что истекло время действия контракта по "Понедельнику" - "кина нет" опять же. Греки заключали договор на "Миллиард лет" - представления не имею, чем дело завершилось и завершилось ли вообще. Много лет режиссер Михаил Масленников тщится пробить съемки "Малыша" - безрезультатно: нет денег. Американцы заключали опцион на "Жука" - все кончилось пшиком... И тэ дэ, и тэ пэ. Довольно безнадежная картина.

- Говорят, что американцы снимают фильм "After the Visitation" по "Пикнику на обочине". Что Вам об этом известно?

- Очень мало. Знаю, что история эта тянется уже больше 10 лет. Знаю, что снимает режиссер Вонг, тот самый, якобы, который снимал известный сериал "Секретные файлы". Знаю, что по условиям договора влиять на съемки никак не могу…

- Говорят также, что Вы не смотрите эти самые "файлы". Это правда?

- Да, чушь ужасная, невозможная. Именно поэтому я и не жду от "After the Visitatiоn" ничего особенного. Хотя и любопытно было бы посмотреть! Мне рассказывали, что сценарий переделывался несколько раз. "Чем дело кончилось, а?".

- Кому из кинорежиссеров, кроме Германа, Вы без опасений доверили бы сейчас работу с произведениями Стругацких? Кто, так сказать, в "вашем формате"?

- О, да таких режиссеров великое множество! И дело тут даже не в том, они "мои" или "не мои". Приличный фильм практически по любой повести Стругацких может снять, как мне кажется, любой режиссер. Были бы деньги и желание.

- Вы хотели сказать "любой приличный режиссер"? "Запороть" даже вещи Стругацких в кино очень просто, и это неоднократно подтверждено практикой (взять хотя бы немецкую экранизацию "Трудно быть богом")…

- На мой взгляд, по произведениям Стругацких не снято ни одного действительно плохого фильма. Посредственные - сколько угодно, но ведь, все-таки, не плохие. Но Вы, разумеется, правы: я имел в виду, конечно, не любого режиссера, а режиссера приличного, а таких у нас - пруд пруди.

- Но личные предпочтения у Вас, очевидно, есть? Вы в этом смысле однажды упоминали Кубрика (как пример). А из ныне живущих? Спилберг? Лукас? Бессон? Михалков?

- Все названные режиссеры способны снять любой фильм, на любую тему, по любой книге. И так, что мы с Вами будем только пальчики облизывать. Повторяю: нужно только желание. И деньги, разумеется.

"Я ЦАРЬ, Я БОГ, Я ЧЕРВЬ, Я РАБ…"

- После выхода (под псевдонимом) вашего первого "самостоятельного" романа "Поиск предназначения…" Вы сказали: "Писатель С.Витицкий мучительно и с огромным трудом пишет свой второй роман. Как известно, писать его на порядок труднее, чем первый. Вот он и мучается, несчастный старик". Как продвигается работа? О чем роман? Можете приоткрыть завесу тайны?

- Нет, не могу. Могу сказать только, что получается, скорее все-таки, не роман, а большая повесть. На роман - духу не хватило.

- Повесть автобиографическая?

- В ничтожной степени.

- Это фантастика? Или Вы склонились к реализму?

- Разумеется, фантастика. Но - реалистическая. "Реальность, искаженная фантастическим допущением".

- А почему "второй роман - труднее"?

- По-моему, это имманентное свойство "второго романа". Я слышал (и читал) соответствующие жалобы множества самых разных писателей. Скорее всего, дело здесь в том, что материал для первого романа писатель накапливает всю предшествующую жизнь, а материал для второго - только в промежутке между вторым и первым.

- Однажды на вопрос: "Вам так же пишется, как 20, 30 лет назад?" Вы ответили: "Я как-то подсчитал: темпы нашей работы падали в два раза каждые 10 лет. Сейчас я не способен делать новую вещь чаще чем раз в 5 лет: годы и одиночество". Говоря об одиночестве, Вы, очевидно, имеете ввиду отсутствие соавтора, Аркадия Стругацкого. Сейчас Вы ощущаете себя полноценным писателем?

- В аналогичной ситуации д"Артаньян сказал: "Я гасконец, когда мне везет". Соответственно, я ощущаю себя полноценным писателем, только когда перечитываю удачный (только что написанный) текст. Тут "я царь, я бог". А когда ничего не получается (и день, и два, и неделю подряд), тогда "я червь, я раб" - безнадежный, бесчувственный и беспросветный обрубок старого бревна.

- Сейчас кто-то заменяет Вам брата - как соавтора? Хотя бы отчасти?

- К сожалению, никто. И это безусловно важнейшая из причин, почему я пишу так медленно и трудно.

- Но "Поиском предназначения..." Вы довольны?

- Я доволен, что сумел закончить его (я вовсе не был уверен, что это у меня получится). И мне понравилось его (в свое время) перечитывать - это добрый признак. Однако же, перечитать вторично я его уже не рискнул.

- По поводу "братьев-писателей"… Говорят, Вы, например, негативно отзывались о творчестве Сент-Экзюпери, и даже приводили на это счет чью-то цитату.

- Точной цитаты я привести не могу. И автора не помню. Что-то вроде: "Вот пример того, как банальность, поднятая на Высоту в пять тысяч футов, становится философией". Жестко сказано, и даже жестоко, но что-то в этом - увы! - есть.

- А как Вам творчество наших модных писателей? Например, Б. Акунина? Читающая публика вот кипятком писает… А Вы?

- Нет, я отношусь к нему гораздо более спокойно. Большой эрудит. Выдумщик. Мастер сюжета. Неудивительно, что он нравится широкой аудитории. Но почему от него в восторге высоколобая критика - вот это меня действительно удивляет.

- Вы говорили, что последние лет 10 почти не читаете иностранной фантастики: "Надоела". А почему? Изменилась ИФ? Изменились Вы? Изменился мир?

- Я думаю, что просто "объелся" ею. Мы испытывали голод по зарубежной фантастике на протяжении десятилетий, и когда она широким потоком хлынула на прилавки в конце 80-х, мы жадно и радостно бросились ее читать... чтобы обнаружить (с некоторым досадливым недоумением), что, на самом-то деле, 90 процентов ее - чушь, муть и лабуда. Конечно, мы и раньше догадывались, что читаем лучшее из того, что публикуется на Западе. Такова уж была тогдашняя издательская политика: разрешалось печатать в год два-три-четыре названия, не больше, и наши замечательные редакторы и переводчики (работавшие, например, в издательстве "Мир") старались, чтобы уж в этот жалкий перечень попали лучшие из лучших. А теперь мы получаем все, и закон Старджона предстает перед нами во всей своей неприглядной красе: "Девять десятых чего угодно (в том числе и зарубежной фантастики) есть дерьмо". Искать самому жемчужные зерна в этой огромной навозной куче мне было просто не под силу, и читал я только то, что настоятельно рекомендовали мне самые утонченные из знатоков, а это - пара названий в год, никак не больше. И далеко не всегда (почти никогда) не совпадали мои впечатления с мнениями знатоков... Так вот и наступает разочарование.

Астрономией - увы! - я тоже перестал заниматься (даже для собственного удовольствия) лет 10 назад. Не хватает ни времени, ни азарта. Ибо ясно уже, что ничего серьезного не успеть, да и отстал я сильно от мирового уровня - навсегда.

"Я ОБЫКНОВЕННЫЙ ЮЗЕР-ЧАЙНИК…"

- Если не секрет, какой компьютер стоит у Вас дома? В какой почтовке "мейлите"? Что за доменное имя после "собаки" в вашем электронном адресе - tf?

- Компьютер "Pentium-3", 800 Мг. Сервер "tf", насколько мне известно, принадлежит издательству Terra Fantastiсa. А вот насчет "почтовки" - тут я пас. Я ведь всего лишь обыкновенный юзер-чайник и в компьютерных нюансах совсем не разбираюсь.

- А в Интернете много времени проводите? Лем, кажется, высказывался против Интернета. А Гребенщиков в свое время сказал: "Интеренет - это больше, чем "Битлз".

- Интернет это "новый славный мир". Я провожу там не так уж много времени, но хорошо понимаю людей, которые оттуда вообще норовят не вылезать.

- Но Интернет и развращает, и губит, и оглупляет. И является наркотиком…

- То же самое (слово в слово) можно сказать и о телевидении. И о кино. И о любой масс-культуре. За все хорошее приходится расплачиваться. Вот мы и расплачиваемся.

- А что ждет нас в будущем? "Интернет-зависимость" - слыхали?

- Не верю ни в какие ужасы. Интернет-зависимость нисколько не более опасный зверь, чем ТВ-зависимость, рок-зависимость или, скажем, телефоно-зависимость. Да, появится слой людей, которые жить не могут без Интернета и вне Интернета. Да, их будут, скорее всего, миллионы. Но их всегда будет меньше, значительно меньше (к сожалению), чем наркоманов, хулиганов и алкоголиков.

"ДЕСЯТЬ ЗАПОВЕДЕЙ - НЕ ДЛЯ НАС…"

- Помнится, Вы говорили, что Десять заповедей Моисеевых ("Не убий", "не укради"…) не предназначены для рода homo sapiens, что их нет в геноме человека…

- Увы. Это печально, ибо пророчит нам столетия безнравственности, но факты не обойти: не заложены Заповеди в наш генотип, а значит, волосатая обезьяна, сидящая внутри нас, всегда будет склонна убивать, воровать, прелюбодействовать, - каждый раз, когда обнаружится пробел в нашем воспитании. Посудите сами: большинство Заповедей либо никак не "обоснованы" системой инстинктов homo sapiens, не заложены в гены его и в его подсознание ("Не убивай", "Не кради", "Почитай отца и матерь свою"), либо даже вообще противоречат основным инстинктам продолжения рода, поиска пищи и самосохранения ("Не прелюбодействуй", "Не лжесвидетельствуй", "Не пожелай чужого"). Это означает, что последовательное исполнение Заповедей, увы, попросту неестественно для homo sapiens, а иногда и противоестественно, - противоречит его природе. Так что обезьяне нашей дела нет до каких-то там заповедей - ну, не приемлет она их и принять не может по определению, как кошка не способна усвоить простейшее правило - мыть руки (лапы) перед едой. "Это еще зачем?", спросит она, и будет по-своему права, ибо инстинкт требует от нее мыть лапы (руки) после еды.

- Каким событиям будущего Вы хотели стать свидетелем?

- Таких событий можно назвать великое множество. Вот, навскидку: победа над нищетой; победа над наркоманией; победа над раком.

- А Десять заповедей? Победа над волосатой обезьяной?

- Давайте будем реалистами: это дело весьма отдаленного будущего.

- Но это осуществимо, в принципе? Кошка, моющая лапы перед едой?

- Теоретически, конечно. Практически - дьявольски сложно и даже, может быть, опасно.

Интервью с сокращениями опубликовано в еженедельнике "Аргументы и факты" (N 21, май 2001, стр. 3).