|
|
| |
 |
| |
|
МАРИНА АБДУЛЬМЕНОВА
"ЧТО-ТО ОСТАВЛЕНО, ЧТО-ТО ЗАЧЕРКНУТО..."
| *** |
Вокзалов галдеж и автобусов красные спины
Остались вдали и до осени нас подождут.
Здесь стали серьезнее и молчаливей мужчины,
Здесь женщины стали свободней от мелочных пут.
|
| |
Уставшие плечи,
Контрольные жесткие сроки,
Болотные топи,
Костров первобытный уют -
Вы нам помогли подвести зим и весен итоги,
А лета итоги за вас города подведут.
|
| |
Когда-нибудь жизнь
Нам предъявит награду и кару,
И вдруг постучат в наши скучные взрослые сны
Две капли смолы,
Что упали на старую карту,
Оставив свой след
На морщинистой скуле сосны.
|
| |
1986 год
Купальня Зоткина
|
| |
| *** |
Глаза родные, надежные плечи ...
Как много в сердце моем уместилось!
И вновь исчезала усталость под вечер
И ярче звезда над тайгой светилась.
О многом мы не могли словами -
Слова бессмысленны, если рядом -
Глаза и руки.
Они согревали пожатьем крепким,
спокойным взглядом.
Таежный устав соблюдая прилежно,
Мы зря, наверное, не замечали,
Как ждали руки случайную нежность,
По робкому взгляду глаза скучали.
И все же - там, где туманом вечным
Окутаны хмурые сопки седые,
Все беды мои примут сильные плечи
И встретят улыбкой глаза родные.
|
| |
1986 г. |
| |
| *** |
| |
Барским |
Давно мы перестали говорить
О мелочах негромких и неважных -
О том, что завтра надо борщ сварить,
Что рядом дом сдают многоэтажный,
Что зря сжигают листья в сентябре,
Что отменили летний рейс до Томска,
Что на соседней даче в конуре
Скулит ночами пес, подкидыш тощий ...
- О чем ты думаешь?
Смеешься ты: "Да так ...", меня за плечи
Приобняв привычно.
Вопрос, ответ - как будто подан знак.
Я выберу молчанье, как обычно.
А главное - что там о мелочах! -
Растет слезами, криком, в горле комом ...
Роняю ключ в прихожей второпях,
Иду по шумным улицам знакомым
И вижу каждый день, как по утрам
У школьного крыльца, играя челкой,
Кокетничает рыжая девчонка
С мальчишкой из соседнего двора.
|
| |
1986 г. |
| |
| *** |
Забуду, как стужа сады на стекле рисовала,
Забуду, как флюгер по пояс в снегу танцевал.
"Ну, здравствуй, родной! Как же я по тебе тосковала!"
"Родная моя, как же я по тебе тосковал!"
|
| |
Я стану сильней, догоню тебя у поворота.
Я стану смелей - позову, чтоб дыша горячо,
Уткнуться лицом и шепнуть невесомое что-то
В пропахшее напрочь брезентом и потом плечо.
|
| |
Дойдем до избушки по краю вздыхающей топи,
Тропу находя по затесам вчерашних побед.
Я пол подмету, ты железную печку растопишь,
Свеча по углам разбросает мерцающий свет.
|
| |
Спускается с неба в крылатку закутанный вечер,
Пичуга пичугу в морзянке ночной узнает,
Звенит удилами в распадке стреноженный ветер
И робкий туман над речным перекатом встает.
|
| |
В затылок минуте на финише дышит минута,
Но мы разучились жалеть, и прощать, и просить...
Лишь близость рассвета подскажет, что надо кому-то
Найти в себе силы, чтоб встать и свечу загасить.
|
| |
октябрь 1991 г. |
| |
| *** |
| |
Томску |
Вокзальным шпилем купол осени распорот
И на перроне ветер бесится шальной.
Вконец продрогший и невыспавшийся город
Без сожаления прощается со мной.
Я не ждала ни хлебосольства, ни уюта,
Просить осмеливаясь только об одном -
Чтоб дал добро на два автобусных маршрута,
На кнопку лифта и на сосны за окном.
Ах, городские миражи, враги рассудка!
Еще чуть-чуть ... До перекрестка ... До угла...
Подпилен дуб, упал ларец и сбита утка
И на ладони - вожделенная игла.
Стряхну занозы металлической обломки,
Увижу свет - и соблазнюсь на миражи,
И даже пригоршню спасительной соломки
Забуду в спешке понадежней разложить.
Застыл в сосновых кружевах квадратик света.
И снова дождь. И впопыхах забыта роль.
Сменились явки - и остался без ответа
Пароль для сердца и для города пароль.
|
| |
5.01.1992 г. |
| |
| *** |
Мне вчера приснился запах самолетного салона,
Две горящие таблички "No smoking", "Fasten belts".
И в пластмассовом стакане теплый лимонад зеленый,
И в проходе между кресел сумки с бирками и без.
|
| |
На ладонях горизонта расплылась заката рана,
Кучевыми облаками ночь стирает солнца след.
Я везу в подарок другу две запчасти для "Бурана",
Электрический фонарик и пушистый чешский плед.
|
| |
И опять стоит у горла сладким комом слово "счастье",
Замороченное напрочь суматохой городской.
Подо мной сейчас спружинит, как трамплин, настил дощатый,
И дохнет поселок рыбой, свежей стружкой и рекой.
|
| |
Танцы у аэропорта. Смех. Ламбада. Ночь. Суббота.
Здесь обходятся прекрасно без дворцов и площадей.
Я в краю, где слово "вахта" значит больше, чем работа,
Где у почты мирно дремлют лайки с душами людей.
|
| |
По осоке, по кипрею выйду, тайны не нарушив,
Ночью радостной и светлой, хоть иголки собирай,
На шаманские заклятья, что огнем сжигают душу:
"Богучаны, Ванавара, Стрелка, Кежма, Муторай".
|
| |
Здесь, в разорванном тумане, где-то в двух шагах от рая,
Где в зеленом беспределе край земли и неба край,
Полюсам не подчиняясь, старый компас выбирает
Богучаны, Ванавару, Стрелку, Кежму, Муторай.
|
| |
Распахнет прохладный ветер, пробежав по травам росным,
Несговорчивую память, как рубашку на груди,
И в опаловом тумане малахитовые сосны,
Словно пятна на мольберте, замаячат впереди.
|
| |
И летит туда, где в шутку то ли богом, то ли бесом
С комариным звонким адом перемешан хвойный рай,
Мой бумажный самолетик неоплаченным спецрейсом
"Богучаны-Ванавара-Стрелка-Кежма-Муторай".
|
| |
август 1994 г. |
| |
|
| |
| Гурман
| | |
| |
|
