В средине июля 1966 года после сдачи экзаменов, т.е. после летней сессии в университете, мы с моей подругой Верой Батыревой прилетели в Ванавару вместе с другими космодранцами из Томска. Стояла неимоверная жара. Огромная синяя чаша северного неба на фоне деревянных тротуаров и больших стай спокойных добродушных лаек, лежащих прямо на дорогах, поражали воображение остротою непривычного. Все интересно – сама Ванавара, предвкушение встречи с загадкой, разговоры-наставления бывалых космодранцев, встречи с легендарными эвенками, богатые залежи интересных книг в местном полузакрытом книжном магазине…
По складывающимся обстоятельствам и по нашему совместному решению мы с Верой договорились так – она идет сразу с ребятами по Куликовской тропе в Центр, а я остаюсь на несколько дней в Ванаваре для помощи в закупке экспедиционного провианта перед предстоящим сбросом продуктов в Центр. С прибывшими в экспедицию участниками мы закупали в магазинах Ванавары мешки сахара и разных круп, сухари, ящики всяких банок (тушенки, сгущенку), сушеные овощи (лук, морковь) и всякое другое.
Начальником экспедиции в 1966 году был Виктор Журавлев.
В те времена члены КСЭ обитали в избе у геологов и до выхода на тропу мы часто сидели и слушали истории из жизни КСЭ, легенды о бывалых космодранцах, обсуждали интересные факты и события из истории исследований Тунгусского метеорита, планировали предстоящие полевые работы. Я готовилась участвовать в программе работ по металлометрии.
Прилетевший в экспедицию Юрий Емельянов, ученый химик из МГУ, изучавший катастрофные поражения леса, серьезный, погруженный в себя человек, в разговорах на вольные темы высказал свое желание пройти из Ванавары до изб Кулика новым путем, используя старые эвенкийские тропы. По его словам, новый путь через бывший прииск Хрустальный на реке Чамбе будет более легким и коротким по сравнению с тропой Кулика, а терять 3 дня на ее прохождение в условиях дефицита отпускного времени для него роскошь.
Юрий рассказывал о преимуществах нового пути и, обсудив все доводы, Журавлев одобрил инициативу по поиску более удобной тропы на избы Кулика. Принцип КСЭ – инициатива наказуема! Отправив закупленные продукты на сброс в Центр, к Емельянову примкнули все ребята, бывшие к тому времени в Ванаваре. Это были – Володя Герчиков, Эдик Чамлик, Виталий Богданов и я, Лариса Будаева.
Вера, уходя по Куликовской тропе и облегчая свой необъятный рюкзак, отдала мне новые толстые лыжные штаны с пожеланием пройти в них все предстоящие полевые работы до конца экспедиции. Мне эти штаны были как раз не лишними! Итак, мы собрались. Большинство из нас были на Тунгуске впервые. Володя Герчиков, инженер из Новосибирска, готовился к сдаче экзаменов в аспирантуру и привез в своем рюкзаке кучу толстых книг для штудирования в свободное от работ время в экспедиции. И, надо отметить, что эти книги он регулярно открывал всякий раз во время привала после 45-минутной ходки. Облепленный тучей слепней и разной другой мошкары, он отрешенно погружался в неведомый нам мир. А вечером у костра Володя много и с удовольствием пел и я впервые, пожалуй, с таким толком и вкусом слушала песни Александра Галича, Городницкого, Визбора и многих других авторов. Все было необыкновенно впечатляюще и интересно! Песни не только поднимали настроение, но придавали жизненные силы в пути.
Эдик Чамлик - инженер из Красноярска, очень красивый человек, изумительно обаятельный с выразительными добрыми глазами. Он потрясал меня естественностью выражения и тонкостью чувств. Как правило, я шла за спиной Эдика. На его плече всегда висело ружье, в дуле которого неожиданно и часто красовалась тонкая лесная гвоздика. Сочетание большого сильного человека с ружьем и нежной красной гвоздичкой было для глаз и души удивительно и потрясающе.
Владик Богданов – студент из Москвы, мой ровесник. Я была полна сил и легко бежала в составе нашей группы. Впереди шел Юра Емельянов, за ним Эдик, следом я, затем Владик и замыкал группу Володя Герчиков.
С первых же шагов нашего путешествия мы стали искать новый путь к избам, пошли сразу дером. Юрий утверждал, что надо немного так пройти и мы выйдем на старые эвенкийские тропы, которые быстро приведут нас на Чамбу к Хрустальному, а там и рукой подать до Пристани на Хушме. Безусловно доверяя корифеям КСЭ и Емельянову в том числе, я бежала за ним без всяких сомнений в верности пути с заячьей легкостью в ногах. Но случилась незадача – на искомые надежные эвенкийские тропы мы почему-то никак не могли выйти. То ли они позарастали, то ли была какая-то ошибка в расчетах, то ли еще что-то… Юрий как-то объяснял, обещая вот-вот… А тем временем и на следующий день и далее мы все еще плутали по тайге дёром. Члены нашего маленького коллектива были необыкновенно оригинальны и самобытны с одной стороны, а с другой – удивительно покладисты. По началу все спокойно, безропотно и стойко шли вослед метаниям Емельянова и день и два и три… Юрий, сосредоточенный на поиске нужного пути, начал заметно нервничать, ему не нравилась появившаяся ирония в группе, начал обижаться на незлобивые шутки в свой адрес. К тому же Эдик подстрелил птицу для котла (особого провианта мы с собой не прихватили, рассчитывая на быстрое прибытие в Центр). Шли мы трудно, практически дёром, без тропы с полными рюкзаками и аппетит наш был естественный и здоровый. Вегетарианец Емельянов страшно обижался на «неэкологичное» (как бы теперь сказали) поведение попутчиков, готовых с удовольствием сварить и съесть подстреленную птицу.
Постепенно авторитет Юры как-то сходил на нет, он стал обижаться на всех и вся. На привалах отрешенно накидывал на себя большую черную вязаную накидку (пропитанную репудином и отпугивающую неимоверного гнуса) и одиноко отворачивался от всех. Потом уже на августовском сборе на избах Кулика в Курумнике кто-то написал поэму «О чутких ушах», где были такие строчки:
Русский химик Юра Емельянов,
Завернувшись в бабушкину шаль,
Грустно ищет посреди поляны
Никому не ведомую шваль…
Отношения с Юрой как-то не сложились в группе у всех. А между собой мы были и остались очень дружны. Необыкновенно трогательные отношения с Володей Герчиковым и Эдиком Чамликом остались в памяти навсегда. А холодок в отношении Юры тоже остался надолго.
Но вот наконец-то мы добрались до Хрустального. Юра оживился, стал рассказывать об истории этого места, раньше здесь был рудник по добыче исландского шпата, стратегический объект военного времени. Мы сидели на берегу Чамбы, перед нами струились чистейшие прозрачные воды, проплывали любопытные морды рыб, обитающих в изумительных по чистоте и красоте водах Чамбы. Несмотря на усталость, мы полезли в старые штольни бывшего рудника, оглядели его заброшенность и обветшалость, насобирали интересные для глаза мелкие кристаллики исландского шпата. И переночевав на Хрустальном, мы бодро двинулись к цели нашего пути. Воды Чамбы и сон под крышей придали нам новые силы. Теперь уже тут и там начали попадаться огромные вывороченные деревья, сломы могучих стволов и Юрий стал рассказывать про видимые уже следы тунгусской катастрофы. Вокруг была разлита необъятная тайна, уже привычные картины природы сильно изменились. Сердце замирало от волнения и желания понять что-то важное, уяснить удивительные черты явления, произошедшего здесь в 1908 году.
Настроение было приподнятое, рабочее, замечательное. Как-то успокоился и Юра, он стал рассказывать об эвенкийских поверьях, давать эвенкийские названия встречающихся растений и явлений природы. В памяти ясно сохранилось, что заросли мелкой чахлой березки он называл хайякта, постепенно мы составили маленький словарик эвенкийских слов и значений.
Теперь мы уже двигались по высоким горкам, перед глазами были просто огромные скопища змей, разморившихся на камнях на сильной жаре. Большие и маленькие, они с шипением нехотя уползали из-под наших ног. Хорошо ходить по таким местам в высоких кирзовых сапогах! Теперь Юра вел нас, уверенно ориентируясь.
«Новая тропа» привела нас на Пристань только к концу 5-го дня нашего путешествия. Штаны, врученные мне Верой на всю экспедицию, за эти дни превратились в лохмотья, в ремки и были уже совсем непригодны к использованию. На Пристани было много космодранцев, встретивших нас веселыми шутками. Все удивлялись нашему долгому походу по «новому, более короткому и удобному» пути от Ванавары до Пристани. И, несмотря на шутки и подкалывания, все происходящее уже воспринималось как прочитанная страница жизни в кругу близких по духу и родных по жизни людей. Долго еще в экспедиции 1966 года вспоминали нашу походную эпопею с юмором и удивлением – как же такое могло получиться? Такими были мои первые встречи с загадкой века на тунгусской земле. Далее последовали события, потрясшие и изменившие всю мою жизнь.
Эхо сезона
